Неточные совпадения
Было то время
года, перевал
лета, когда урожай нынешнего
года уже определился, когда начинаются заботы о посеве будущего
года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо зеленая, не налитым, еще легким колосом волнуется по ветру, когда зеленые овсы, с раскиданными по ним кустами желтой травы, неровно выкидываются по
поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые
в камень скотиной пары́ с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза пахнут по зарям вместе с медовыми травами, и на низах, ожидая косы, стоят сплошным морем береженые луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.
Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям:
В дожде страстей они свежеют,
И обновляются, и зреют —
И жизнь могущая дает
И пышный цвет, и сладкий плод.
Но
в возраст
поздний и бесплодный,
На повороте наших
лет,
Печален страсти мертвой след:
Так бури осени холодной
В болото обращают луг
И обнажают лес вокруг.
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого
года и не выходил на улицу
в день 27 февраля. Один,
в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и смотрел во тьму
позднего вечера, она
в двух местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши домов.
Мгновенно сердце молодое
Горит и гаснет.
В нем любовь
Проходит и приходит вновь,
В нем чувство каждый день иное:
Не столь послушно, не слегка,
Не столь мгновенными страстями
Пылает сердце старика,
Окаменелое
годами.
Упорно, медленно оно
В огне страстей раскалено;
Но
поздний жар уж не остынет
И с жизнью лишь его покинет.
Чичиков ездил, самое
позднее,
в двадцатых
годах,
в начале, так что совсем
годы не сходятся.
В Медицинской академии есть много людей всяких сортов, есть, между прочим, и семинаристы: они имеют знакомства
в Духовной академии, — через них были
в ней знакомства и у Лопухова. Один из знакомых ему студентов Духовной академии, — не близкий, но хороший знакомый, — кончил курс
год тому назад и был священником
в каком-то здании с бесконечными коридорами на Васильевском острове. Вот к нему-то и отправился Лопухов, и по экстренности случая и
позднему времени, даже на извозчике.
Мы остались и прожили около полугода под надзором бабушки и теток. Новой «власти» мы как-то сразу не подчинились, и жизнь пошла кое-как. У меня были превосходные способности, и, совсем перестав учиться, я схватывал предметы на
лету,
в классе, на переменах и получал отличные отметки. Свободное время мы с братьями отдавали бродяжеству: уходя веселой компанией за реку, бродили по горам, покрытым орешником, купались под мельничными шлюзами, делали набеги на баштаны и огороды, а домой возвращались
позднею ночью.
В позднее время
года я всегда стрелял тетеревов крупной гусиной дробью и избегал цели
в зоб, от чего видел некоторую пользу.
Хотя дух от целой тетеревиной выводки весьма силен и даже тупая собака горячо ищет по ее следам, но знойное время
года много ей мешает: по ранним утрам и
поздним вечерам сильная роса заливает чутье, а
в продолжение дня жар и духота скоро утомляют собаку, и притом пыль от иных отцветших цветков и засохших листьев бросается ей
в нос и также отбивает чутье, а потому нужна собака нестомчивая, с чутьем тонким и верхним, Не имеющая же этих качеств, разбирая бесчисленные и перепутанные нити следов, сейчас загорится и отупеет, ибо тетеревята бегают невероятно много.
Чем более весна переходит
в лето, тем
позднее по вечерам начинают тянуть вальдшнепы, так что
в начале июля тяга начинается тогда, когда уже совсем стемнеет и стрелять нельзя.
Судя по времени начала их крика, подумать, что коростели появляются очень поздно, но это будет заключение ошибочное: коростели прилетают едва ли
позднее дупельшнепов, только не выбегают на открытые места, потому что еще нет на них травы, а прячутся
в чаще кустов,
в самых корнях,
в густых уремах, иногда очень мокрых, куда
в это время
года незачем лазить охотнику.
Лихонин говорил правду.
В свои студенческие
годы и
позднее, будучи оставленным при университете, Ярченко вел самую шалую и легкомысленную жизнь. Во всех трактирах, кафешантанах и других увеселительных местах хорошо знали его маленькую, толстую, кругленькую фигурку, его румяные, отдувшиеся, как у раскрашенного амура, щеки и блестящие, влажные, добрые глаза, помнили его торопливый, захлебывающийся говор и визгливый смех.
В это время
года крупная рыба, как-то: язи, головли и лини уже не брали, или, лучше сказать (что, конечно, я узнал гораздо
позднее), их не умели удить.
— Не говори, мой родной! люди так завистливы, ах, как завистливы! Ну, он это знал и потому хранил свой капитал
в тайне, только пятью процентами
в год пользовался. Да и то
в Москву каждый раз ездил проценты получать. Бывало, как первое марта или первое сентября, так и едет
в Москву с
поздним поездом. Ну, а процентные бумаги — ты сам знаешь, велика ли польза от них?
Место, где оканчивался этот третий, довольно большой скворешниковский пруд и к которому донесли убитого, было одним из самых пустынных и непосещаемых мест парка, особенно
в такое
позднее время
года.
Я видел его таким
в моем детстве, что случилось много
лет позднее того времени, про которое я рассказываю, — и впечатление страха до сих пор живо
в моей памяти!
Неравнодушно вспоминая и теперь эту простую, бедную местность, которую увидел я
в первый раз
лет десять
позднее, я понимаю, что она нравилась Алексею Степанычу и что должна была не понравиться Софье Николавне.
Хотя я только от одного рыбака слышал, что он выудил налима, но, судя по тому, что
позднею осенью и
в начале зимы налим берет со дна на обыкновенные удочки, насаженные рыбкою или куском рыбы и поставленные около берегов на ночь, — его очень можно выудить, если удить ночью; но
в это время
года никто не станет удить по ночам.
2) Чем жарче становится
летом, тем хуже клюет рыба, и
в сильные летние жары только самое раннее утро и
поздний вечер могут дать рыбаку что-нибудь порядочное.
Лучшее время для ловли щук на жерлицы — конец
лета и первая половина осени; весною и
в позднюю осень они берут мало.
— Самый красивый и умный мальчик — это мой сын! Ему было шесть
лет уже, когда к нам на берег явились сарацины [Сарацины — древнее название жителей Аравии, а
позднее,
в период крестовых походов, — всех арабов-мусульман.] — пираты, они убили отца моего, мужа и еще многих, а мальчика похитили, и вот четыре
года, как я его ищу на земле. Теперь он у тебя, я это знаю, потому что воины Баязета схватили пиратов, а ты — победил Баязета и отнял у него всё, ты должен знать, где мой сын, должен отдать мне его!
Каникулы приходили к концу, скоро должны были начаться лекции.
В воздухе чувствовались первые веяния осени. Вода
в прудах потемнела, отяжелела. На клумбах садовники заменяли ранние цветы более
поздними. С деревьев кое-где срывались рано пожелтевшие листья и падали на землю, мелькая, как червонное золото, на фоне темных аллей. Поля тоже пожелтели кругом, и поезда железной дороги, пролегающей
в полутора верстах от академии, виднелись гораздо яснее и, казалось, проходили гораздо ближе, нежели
летом.
Осень
в этом
году была
поздняя. Листья совсем обвалились, а земля все еще дышала теплой сыростью. Последние, самые упорные дачники давно разъехались, оставив за собой все еще довольно теплые дни. Парк опустел, поредел и посветлел. Вся его листва лежала теперь красноватым ковром на земле, а между стволами носился сизоватый пар, пресыщенный пряным запахом прелых листьев и земли. С ветвей капли росы падали на землю, как слезы.
Мне минуло уже десять
лет.
В комнате, во дворе и
в огороде сделалось тесно. Я уже ходил
в заводскую школу, где завелись свои школьные товарищи. Весной мы играли
в бабки и
в шарик, удили рыбу,
летом ходили за ягодами,
позднею осенью катались на коньках, когда «вставал» наш заводский пруд; зимой катались на санках, — вообще каждое время
года приносило свои удовольствия. Но все это было не то. Меня тянуло
в лес, подальше, где поднимались зеленые горы.
Во-первых, он научил жителей городка играть
в винт; два
года тому назад эта игра была здесь неизвестна, теперь же
в винт играют от утра до
поздней ночи все, даже женщины и подростки; во-вторых, он научил обывателей пить пиво, которое тоже здесь не было известно; ему же обыватели обязаны сведениями по части разных сортов водок, так что с завязанными глазами они могут теперь отличить водку Кошелева от Смирнова номер двадцать один.
Другой правитель издал закон, имевший через сто или двести
лет огромное влияние на состояние целого государства; мы и это
позднее влияние относим к гению правителя, который, по нашим предположениям, совершенно ясно понимал все следствия, какие
в будущем должны произойти от его закона, и т. п.
Охота с острогою может доставить много удовольствия особенно потому, что производится
в позднюю осень, когда рыба уже перестала клевать, следственно первой, лучшей из рыболовных охот, уже не существует, да и другими способами
в это время
года ловить рыбу неудобно.
Надобно еще прибавить, что эта охота бывает ночью и весь короткий осенний день остается свободным для охотника и он может заниматься всякими другими охотами, существующими
в позднее, осеннее время
года.
Мне хорошо памятна зима 30
года тем, что по распоряжению отца по обеим сторонам дороги, проходившей чрез усадьбу, разложены были день и ночь курившиеся навозные кучи. Толковали, что это предохранительное средство от холеры, от которой много погибает народу. Но лично я не помню, чтобы видел такое множество похорон, какое мне
позднее пришлось видеть
в Малороссии
в 48
году.
Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда,
Хлопотливо не свивает
Долговечного гнезда,
В долгу ночь на ветке дремлет;
Солнце красное взойдет,
Птичка гласу бога внемлет,
Встрепенется и поет.
За весной, красой природы,
Лето знойное пройдет —
И туман и непогоды
Осень
поздняя несет:
Людям скучно, людям горе;
Птичка
в дальные страны,
В теплый край, за сине море
Улетает до весны.
Очень удачно нарисован боярин Куродавлев, осердившийся на царя за мнимое оскорбление своего родового старшинства и живущий по-боярски
в своей отдаленной отчине; его помещичьи отношения к своим крестьянам, холопьям и бесчисленной дворне также описаны прекрасно, живо и даже верно, сказал бы я, если их придвинуть поближе к нам, то есть, если бы события романа происходили не
в 1682, а хотя
в 1742
году, двумя поколениями
позднее.
Сказали, между прочим, как они рады таким дорогим и почтенным гостям, госпожа же Болдухина между ласковыми речами вклеила и вопрос: отчего Флегонт Афанасьич, Мавра Васильевна и Афанасий Флегонтович не прибыли
летом, а пустились
в путь уже
в позднюю осень?
Кухня
в замке графа Вальдштейна,
в Дуксе.
Поздний вечер.
Лето 1799
года.
— А весна
в этом
году поздняя, — сказал Матвей, прислушиваясь. — Оно и лучше, я не люблю весны. Весной грязно очень, Сергей Никанорыч.
В книжках пишут: весна, птицы поют, солнце заходит, а что тут приятного? Птица и есть птица и больше ничего. Я люблю хорошее общество, чтоб людей послушать, об леригии поговорить или хором спеть что-нибудь приятное, а эти там соловьи да цветочки — бог с ними!
Осенью мы долго, долго, до ранних черных вечеров и
поздних темных утр заживались
в Тарусе, на своей одинокой —
в двух верстах от всякого жилья — даче,
в единственном соседстве (нам — минуту сбежать, тем — минуту взойти) реки — Оки («Рыбы мало ли
в реке!»), — но не только рыбы, потому что
летом всегда кто-нибудь тонул, чаще мальчишки — опять затянуло под плот, — но часто и пьяные, а часто и трезвые, — и однажды затонул целый плотогон, а тут еще дедушка Александр Данилович умер, и мать с отцом уехали на сороковой день и потом остались из-за завещания, и хотя я знала, что это грех — потому что дедушка совсем не утонул, а умер от рака — от рака?
Началось это весной. Вскоре после Пасхи, которая была
в том
году поздней, мы поехали с ним однажды на острова. Был ясный, задумчивый, ласковый вечер. Тихие воды рек и каналов мирно дремали
в своих берегах, отражая розовый и лиловый свет погасавшего неба. Молодая, сероватая зелень прибрежных ив и черных столетних лип так наивно и так радостно смотрелась
в воду. Мы долго молчали. Наконец под обаянием этого прелестного вечера я сказал медленно...
И все пропало.
В один из последних
годов своей жизни он с грустью признавался, что
в сердце его, смиренном бурями, настала лень и тишина [Парафраз строк из стихотворения Пушкина «Чаадаеву» (1824).]. А сколько тяжелого уныния, какого-то сдавленного, покорного горя, например,
в этих стихах, также относящихся к
поздней поре пушкинской деятельности...
Быть может, ни раньше, ни позже, а именно
в эту самую глубоко-скорбную минуту свершился тот нравственный кризис, тот благодетельный перелом
в тифозной горячке общественного организма того времени, который потом с такою мощью и достоинством сказался на весь мир одним
годом позднее.
Л. Чарская впервые побывала на Кавказе еще
в бытность свою воспитанницей Павловского института, — одна из одноклассниц, грузинка, пригласила ее погостить
летом в Гори. Кавказ сразу и навсегда покорил сердце будущей писательницы.
Позднее, став взрослой, она снова и снова возвращалась сюда и подолгу жила то
в небольших грузинских городках, то
в горных аулах.
Религия, связь человека с божеством, имеет для него значение не связи двух миров, но выражает лишь определенную стадию развития духа [Сродным интеллектуализмом был заражен уже Фихте, и притом не только
в ранний период («спора об атеизме»), но и
в поздний, эпохи «Anweisung zum seligen Leben» 1806
года.
Расходятся мирно и тихо по избам, и там
в первый раз после
лета вздувают огни. Теперь барские дожинные столы перевелись, но у зажиточных крестьян на Успеньев день наемным жнеям и жнецам ставят еще сытный обед с вином, с пивом и непременно с деженем, а после обеда где-нибудь за околицей до
поздней ночи молодежь водит хороводы, либо, рассевшись по зеленому выгону, поет песни и взапуски щелкает свежие, только что созревшие орехи.
В продолжение всего
года дорога остается невозможной: весною — грязь,
летом — кочки, ямы и ремонт, зимою — ухабы. Та быстрая езда, которая когда-то захватывала дух у Ф. Ф. Вигеля и
позднее у И. А. Гончарова, теперь бывает мыслима только разве зимою
в первопутку. Правда, и современные писатели восхищаются быстротою сибирской езды, но это только потому, что неловко же, побывав
в Сибири, не испытать быстрой езды, хотя бы только
в воображении…
Летом,
в теплую погоду, можно как-нибудь скоротать ночь и без огня, но теперь,
поздней осенью, когда к утру вода покрывается льдом, без теплой одежды и с мокрыми ногами это было опасно. Обыкновенно на берегу моря вблизи рек всегда можно найти сухой плавник, но здесь, как на грех, не было дров вовсе, одни только голые камни.
Войдя
в реку, мы пристали к правому ее берегу и тотчас принялись устраивать бивак
в лесу, состоящем из ели, пихты, березы и лиственицы. Время
года было
позднее. Вода
в лужах покрылась льдом, трава и опавшая с деревьев листва, смоченные дождем, замерзли, и мох хрустел под ногами. Натаскали много дров и развели большой костер.
Обежав все достопримечательности этого местечка, мы, несмотря на
позднее время
года, вздумали сами половить
в реке Сейме здешних знаменитых раков.
И тогда уже, и
позднее, на протяжении более двадцати
лет, я находил
в Островском такую веру
в себя, такое довольство всем, что бы он ни написал, какого я решительно не видал ни
в ком из наших корифеев: ни у Тургенева, ни у Достоевского, ни у Гончарова, ни у Салтыкова, ни у Толстого и всего менее — у Некрасова.
Ко мне никто оттуда не обращался. Но у"Искры"остался против меня зуб, что и сказалось
позднее в нападках на меня, особенно
в сатирических стихах Д.Минаева. Личных столкновений с Курочкиным я не имел и не был с ним знаком до возвращения моего из-за границы, уже
в 1871
году. Тогда"Искра"уже еле дотягивала свои дни. Раньше из Парижа я сделался ее сотрудником под псевдонимом"Экс-король Вейдавут".
Привлекательной стороной Вены была и ее дешевизна, особенно при тогдашнем, очень хорошем русском денежном курсе. Очень легко было устроиться и недорого и удобно. Моим чичероне стал корреспондент"Голоса", впоследствии сделавшийся одним из главных сотрудников"Нового времени", тогда юный московский немчик. Он сильно перебивался и вскоре уехал
в Петербург, где из"Голоса"перешел
в"Петербургские ведомости", уже
позднее, когда я вернулся
в Петербург
в январе 1871
года и продолжал писать у
В.Ф.Корша.
Реформы,
в виде предварительных работ, и земская и судебная, продолжались. Их обсуждали
в журналах и газетах; но земство было сведено к очень тесным сословным рамкам. Судебные уставы явились
в 1864
году; но новый суд начал действовать уже
позднее, к 1866
году, когда меня уже не было
в России.
Все это
в Дерпте было немыслимо. Если мои товарищи по"Рутении", а
позднее по нашему вольному товарищескому кружку, грешили против целомудрия, то это считалось"приватным"делом, наружу не всплывало, так что я за все пять
лет не знал, например, ни у одного товарища ни единой нелегальной связи, даже
в самых приличных формах; а о женитьбе тогда никто и не помышлял, ни у немцев, ни у русских. Это просто показалось бы дико и смешно.